«Русские машины» Олега Дерипаски сменили гендиректора. Компанию возглавил выходец из Magna Манфред Айбек. Бывший глава корпорации Александр Филатов окончательно перешел на пост руководителя СП «РМ-Терекс». Сам он признает, что сейчас для «Русских машин» полезнее «опытный иностранный топ-менеджер». Источники «Ъ» считают, что назначение господина Айбека — очередной этап усиления позиций главы совета директоров «Русских машин» Зигфрида Вольфа, который пользуется большим авторитетом у Олега Дерипаски.
Вчера подконтрольная «Базовому элементу» корпорация «Русские машины» сообщила, что Александр Филатов покинул пост ее гендиректора. Вместо него назначен Манфред Айбек, который с июля 2011 года был исполнительным директором компании. Господин Филатов будет гендиректором СП «РМ-Терекс». Назначение Манфреда Айбека в «Русских машинах» объясняют «реализацией долгосрочной стратегии корпорации», ключевыми направлениями которой являются «внедрение ведущих западных стандартов корпоративного управления и усиление команды менеджеров за счет привлечения профессионалов машиностроительной отрасли международного уровня». Манфред Айбек должен способствовать созданию «стратегических партнерств с ведущими мировыми производителями».
Отставку Александра Филатова в «Русских машинах» стараются не представлять понижением. Директор по коммуникациям «Русских машин» Елена Матвеева пояснила «Ъ», что «»РМ-Терекс» было создано усилиями Александра Филатова, и его переход в это СП абсолютно логичен». Сам топ-менеджер назвал свое назначение «плановым событием», подчеркнув, что является гендиректором СП «РМ-Терекс» с начала года. Он признает, что для «Русских машин» сейчас «полезен опытный иностранный топ-менеджер, который поднимет качество операционного управления компанией на международный уровень». Елена Матвеева добавляет, что сегмент дорожно-строительной техники, в котором работает СП,— один из самых проблемных в российском машиностроении и не защищен от рисков, связанных с ВТО, поэтому господину Филатову «предстоит большая работа». Одновременно он возглавил Некоммерческое партнерство производителей дорожно-строительной, коммунальной и наземной аэродромной техники.
Александр Филатов начал карьеру в 1994 году в отделе маркетинга российского офиса Procter & Gamble, в 2000 году перешел в европейскую штаб-квартиру в Женеве. С 2003 года — вице-президент по стратегии и развитию бизнеса в холдинге «Каскол». В «Русские машины» пришел в середине 2005 года на должность директора по стратегии и развитию бизнеса. Отвечал за стратегию группы ГАЗ, был одним из идеологов провалившегося проекта выпуска автомобиля Volga Siber. В августе 2010 года назначен гендиректором «Русских машин».
Манфред Айбек работал в GM, а затем — в Magna. С 2007 года был исполнительным вице-президентом Magna-Europe, а с 2010-го — президентом Magna Russia. В «Русских машинах» работает с июля 2011 года.
«Русские машины» и американская Terex создали «РМ-Терекс» в мае 2011 года. Группа ГАЗ предоставила для СП производственные площадки своего дивизиона «Спецтехника», в частности, завод «Тверской экскаватор». Через год стороны объявили о запуске производства экскаваторов-погрузчиков в Твери. На первом этапе объем инвестиций в локализацию продукции Terex в России должен составить около $20 млн.
«У Александра Филатова есть перспективы в «РМ-Терексе»: он может набрать дополнительные очки, если запустит и выведет на хорошие показатели сложный и трудоемкий проект, но по сравнению с постом гендиректора «Русских машин» новое назначение можно считать понижением»,— полагает один из источников «Ъ» на рынке. Но источники «Ъ» сходятся во мнении, что причина понижения — не в самом господине Филатове. «Скорее всего, решение связано с позицией главы совета директоров и акционера «Русских машин» Зигфрида Вольфа, который предпочел работать со своим человеком»,— считает один собеседников «Ъ». Как и господин Айбек, Зигфрид Вольф долго работал в Magna, совет директоров «Русских машин» он возглавил в 2010 году. При этом, подчеркивают источники «Ъ», основной владелец «Русских машин» Олег Дерипаска «очень ценит господина Вольфа в качестве топ-менеджера».
«Олег Дерипаска действительно любит приглашать иностранных топ-менеджеров, например, президентом группы ГАЗ с 2009 года является Бу Андерссон, ранее работавший в GM»,— соглашается Михаил Пак из «Атона». По его мнению, Манфред Айбек в первую очередь сосредоточится на поиске иностранных партнеров для вагоностроительного и авиастроительного дивизионов «Русских машин».
Егор Попов
Транзитная проблема
Географическое расположение украинского транзитного коридора делало его наиболее оптимальным и низкозатратным маршрутом для доставки газа с гигантских месторождений Надым-Пур-Таза (НПТ) в Центральную Европу, именно поэтому СССР выбрал его для строительства крупнейшей в мире интегрированной системы экспортных газопроводов большого диаметра в 1980-е годы.
Однако новая производственная база, которая будет обеспечивать прирост российской добычи газа в будущем, находится на Ямале. Добыча в НПТ вступила в фазу естественного падения. Газопроводы, проходящие по территории России в направлении Украины, и украинская ГТС уже выработали свой ресурс и требуют практически полной замены линейной части и модернизации компрессорных станций. В то же время основные потребители российского газа сейчас — в Северо-Западной Европе. Именно для оптимизации расстояния транспортировки между будущими центрами производства и потребления были построены новые газопроводы Бованенково — Ухта и Ухта — Торжок с ответвлением на Грязовец и соединением с «Северным потоком-1». Этот логистический коридор на 40–50 лет вперед обеспечит наиболее короткий и экономичный способ доставки российского газа напрямую на рынок Германии.
В 2017 году Россия поставила в Европу через Украину 93 млрд куб. м газа, или 44% от общих объемов. На фоне общего роста экспорта российского газа в этот регион доля украинского транзита также выросла после падения в 2015–2016 годах. Однако после завершения строительства «Северного потока-2» и двух ниток «Турецкого потока» объем транзита через Украину резко сократится. Это усиливает позицию России в предстоящих переговорах по транзиту после завершения действия текущего договора в 2020 году и не дает Украине возможность резко повысить транзитный тариф. Положение Украины осложняется тем, что снижение транзита ниже уровня 30 млрд куб. м в год сделает использование системы нерентабельным.
Рынки и маршруты
Помимо снижения транзитных рисков новые трубопроводы также одновременно решают задачу завоевания новых рыночных ниш: в случае «Голубого потока» «Газпром» вышел в Центральную Турцию (Анкара и прилегающие регионы), в случае с «Северным потоком» российский газ не только напрямую пришел в Германию, крупнейший рынок в Западной Европе, но и получил доступ на рынок Великобритании. Отмененный «Южный поток», подводный газопровод в Черном море общей мощностью до 63 млрд куб. м в год, должен был не только окончательно решить проблему украинского транзита, но и открыть новые ниши для российского газа в Юго-Восточной Европе. Ему на смену пришел «Турецкий поток» как попытка реализовать те же цели (хотя и в усеченной форме) на фоне блокировки «Южного потока» европейскими регуляторами.
Наконец, «Голубой поток», «Южный поток» и в настоящее время «Турецкий поток» были направлены на опережение поставок газа в Европу конкурентами «Газпрома» по четвертому, так называемому «Южному газовому коридору»: из Средней Азии и Закавказья, а также с Ближнего Востока через Турцию. Здесь «Газпрому» способствовал лишь частичный успех: азербайджанский газ в объеме 10 млрд куб. м в год со второй очереди проекта «Шах-Дениз» будет поступать в Европу по трансанатолийскому газопроводу (TANAP), официально открытому в мае 2018 года. Но «Газпрому» пока удавалось успешно противостоять попыткам исключить Россию из планов поставки газа в Европу по так называемому четвертому коридору из Туркменистана и с Ближнего Востока.
Одновременно с защитой и развитием своих позиций на европейском газовом рынке Россия начала географическую диверсификацию экспорта (контракт с Китаем в объеме 38 млрд куб. м в год, по которому начало поставок по газопроводу «Сила Сибири» намечено на 2019 год) и способов поставки (проекты СПГ, в первую очередь «Ямал СПГ»).
Вопрос цены
Можно констатировать, что с точки зрения стратегических целей российская газовая отрасль успешно справляется с основными вызовами. Но насколько экономически эффективны инвестиции в создание этих новых мощностей? Критики фокусируются именно на высоких, по их мнению, затратах в российской газовой отрасли. Наши расчеты не подтверждают мнений об убыточности новых российских газотранспортных проектов. Они действительно недешевы, но себестоимость поставок российского газа в Европу, даже для самого дорогого газа новых ямальских месторождений, поставляемого по новым маршрутам транспортировки, все равно ниже, чем у альтернативных источников поставок. Поставки с Чаяндинского месторождения в Китай по «Силе Сибири» также обеспечивают приемлемую рентабельность.
Важно отметить, что инвестиции в создание новых добычных мощностей на Ямале и «Северный поток-1» были профинансированы за счет рекордно высокой экспортной выручки «Газпрома» на экспортных рынках в 2007–2013 годах. Основные инвестиции в строительство «Силы Сибири», «Турецкого потока» и «Северного потока-2» приходятся на 2015–2018 годы. Из-за девальвации рубля затраты на это строительство в долларовом выражении сократились почти вдвое: в итоге «Газпром» потратит $27,4 млрд, в то время как в 2011–2014 годах инвестиции в новые газопроводы составили $48,8 млрд. Для проектов, которые будут генерировать валютную выручку в будущем, именно радикальное сокращение долларовых затрат имеет решающее значение с точки зрения их рентабельности. Способность российской газовой отрасли осуществить контрциклические инвестиции в годы низких цен на газ на целевых рынках позволяет надеяться на успех в будущем. Потребности в импортном газе и в Европе, и в Азии растут, а цены повышаются, и в 2020–2023 годах нас ждет «рынок продавца». Россия получит дополнительную выручку как от роста цен, так и от увеличения своей доли на экспортных рынках.
Вызовы для российской газовой отрасли сконцентрированы на стороне спроса (главным образом внешнего) и потому являются неконтролируемыми или слабо контролируемыми. Для обеспечения долгосрочной конкурентоспособности необходимо контролировать рост себестоимости добычи и транспортировки газа. Это может быть достигнуто развитием рыночных инструментов в конкурентных сферах газового бизнеса и повышением качества регулирования в естественно-монопольных сферах. Главной целью для российской газовой отрасли должно быть повышение рентабельности добычи и реализации газа для страны в целом, что даст возможность говорить о справедливом долгосрочном балансе интересов государства, производителей и потребителей газа в распределении природной ренты.
В условиях существующего профицита добычных мощностей и формирования профицита транспортных мощностей у России нет жесткой необходимости форсировать процесс реструктуризации отрасли до завершения реализации крупнейших инвестиционных проектов, которые уже профинансированы и должны сформировать новую конфигурацию связей между добычными центрами и рынками: «Северный поток-2», «Турецкий поток», четыре очереди проекта «Ямал СПГ», «Сила Сибири». Завершение этого этапа откроет возможности для будущей полномасштабной реструктуризации и либерализации российского газового рынка. А пока оптимальными шагами в рамках госрегулирования отрасли будут: повышение информационной прозрачности, снижение искажений в регулируемых тарифах, развитие биржевых форм торговли газом, нормирование регулируемых затрат при формировании транспортных тарифов, а также активизация антимонопольной политики.
Труба зовет
Мощность действующей балтийской магистрали — 55 миллиардов кубометров газа в год. Примерно настолько и вырос экспорт «Газпрома» за 2012-2017 годы, и такой же будет мощность строящихся дополнительных двух ниток. 2018 год обещает стать рекордным: суммарно по всем маршрутам Россия должна поставить в дальнее зарубежье более 200 миллиардов кубометров газа, и основанием для этого стали итоги первого полугодия (впервые за это время на экспорт ушло сто миллиардов кубометров, при том что во второй половине года объем поставок обычно увеличивается).
Выйти на такие объемы позволили несколько факторов: сокращение добычи газа в Нидерландах, уход сжиженного природного газа (СПГ) из Европы и отсутствие у нее возможности покрыть спрос на импортный газ другими источниками. Объемы экспорта уже сейчас могли бы быть выше, если бы не сжалось потребление на турецком рынке. Компенсировали это падение Германия, Австрия, Нидерланды, Франция и Бельгия, суммарно нарастившие импорт российского газа в первой половине этого года на восемь миллиардов кубометров.
Географически более близким внешним источником поставок газа в Евросоюз остается Норвегия. По прогнозу Международного энергетического агентства, годовая добыча газа в ЕС в 2017-2030 годах должна суммарно снизиться почти на 50 миллиардов кубометров, а в Норвегии — еще на 20 миллиардов кубометров. Спрос же на газ, вероятнее всего, останется стабильным, говорит руководитель исследований Управления по ТЭК Аналитического центра при правительстве РФ Александр Курдин.
«Во-первых, газ предоставляет потребителям хороший баланс между стоимостью и экологичностью, во-вторых, активно развивающаяся генерация возобновляемой электроэнергии требует резервных мощностей, лучшим вариантом для которых также становится газ, — рассуждает эксперт. — В результате общая потребность в чистом импорте газа извне европейского региона в перспективе до 2030 года может возрасти на 70 миллиардов кубометров в год. Россия пока контролирует около 70 процентов этих внешних поставок в европейский регион, так что рост годового спроса на российский газ на 50 миллиардов кубометров в принципе возможен».
Вместе с этим в ближайшие годы России, вероятно, придется столкнуться с более жесткой конкуренцией на мировых рынках, так что за этот объем придется хорошенько побороться, предупреждает Курдин. Поэтому в перспективе до 2030 года полностью (или даже на 90 процентов) загрузить «Северный поток-2» вряд ли получится, но вполне вероятно, что большая часть его мощностей (70-80 процентов) все же будет загружена, полагает эксперт.
Некоторые страны — противники «Северного потока-2» апеллируют к замещению трубопроводного российского газа сжиженным. Но, например, за первые пять месяцев этого года из США в Европу пришло лишь шесть СПГ-танкеров, причем наиболее ярых противников трубы (например Польшу) партии обошли стороной. За январь-июль поставки СПГ в терминалы ЕС сократились на десять процентов. Причина в цене.
Значительная часть гибких поставок СПГ в ЕС продается с привязкой к биржевым котировкам, поэтому если цены на СПГ в Азии оказываются выше биржевых в Европе (c учетом различий в расходах на доставку), то СПГ уходит в Азиатско-Тихоокеанский региона (АТР), говорит аналитик Центра энергетики Московской школы управления «Сколково» Александр Собко. «Именно это мы видели в летние месяцы, когда спрэд (разница в ценах между Азией и Европой) в определенные периоды достигал трех-четырех долларов за миллион британских тепловых единиц (БТЕ). Это приводит не только к тому, что большая часть СПГ уходит в Азию, но даже к тому, что часть СПГ, предназначавшаяся для Европы, приходит в европейские порты, перегружается и оттуда все равно отправляется в АТР», — объясняет Собко. Одновременно стоимость российского газа по долгосрочным контрактам оказывается ниже биржевых цен в ЕС, что подстегивает импорт газа из России. Сейчас ценовой спрэд между ЕС и АТР сократился до одного-полутора долларов за миллион БТЕ, и СПГ с заводов, расположенных относительно близко к Европе (например Нигерия) вновь оказывается выгодно продавать на европейский рынок, говорит аналитик.
Традиционно Европа абсорбирует с рынка свободные объемы СПГ, которые не удалось выгодно продать на азиатском рынке, но строить прогнозы на долгосрочную перспективу даже при таких вводных сложно. Объемы импорта будут зависеть от роста предложения сжиженного газа в мире (что более предсказуемо) и от роста спроса на СПГ в АТР (что менее предсказуемо). Ожидается, что к 2020 году предложение на рынке СПГ может оказаться несколько выше спроса. Это приведет к тому, что Европа получит больше СПГ, оценивает Собко, но серьезной угрозы для российских поставок не будет, так как возможный рост импорта сжиженного газа компенсируется все тем же падением добычи в Европе. Позднее, напротив, спрос на СПГ на несколько лет может превысить предложение, что снизит поставки сжиженного газа в Европу и создаст хорошие условия для наращивания экспорта трубопроводного газа.
Кстати, когда обсуждался проект первого «Северного потока» в начале 2000-х, Еврокомиссия присвоила ему статус трансъевропейских сетей, что означает ключевое значение трубопровода для устойчивого развития и энергобезопасности Европы. С «Северным потоком-2» все сложнее, учитывая обремененность проекта политикой.
Основные козыри российского газа — это более низкая цена и рост потребности Евросоюза в импортных поставках
Расширение балтийской магистрали в любом случае не вполне соответствовало бы европейской идеологии энергобезопасности, даже если бы в политическом плане все было спокойно, поскольку на протяжении последнего десятилетия ЕС диверсифицирует и маршруты, и источники поставок, говорит Александр Курдин. «На деле «Северный поток-2″, конечно, благоприятствует надежности поставок, поскольку сильно снижает транзитные риски, но, скорее всего, этого было бы недостаточно для серьезной поддержки большинства европейских политиков», — заключает он.
Инфографика: «РГ»/ Александр Чистов/ Александра Воздвиженская
